Трудно поверить, но за мировую славу Заха Хадид боролось десятилетия: долгое время ее проекты, хоть и признавались смелыми и гениальными, не удосуживались реализации. Сегодня все, к чему она ни приложит руку, становится крайне престижным и супермодным. Рассказываем, как Заха Хадид, получила признание всего мира.
Вначале было детство
Заха Хадид родилась в Багдаде в 1950 году. Отец девочки был видным политическим деятелем, одним из лидеров иракской демократической партии и министром финансов и промышленности. С четырех лет Заха посещала католическую монастырскую школу, потом училась в частной школе в Швейцарии.
Ее семья жила в большом загородном доме, построенном по принципам немецкого Баухауса. В доме была дизайнерская мебель середины XX века.
Заха вспоминает, как однажды, когда ей было семь лет, они с родителями поехали в Бейрут за новой мебелью и ей купили асимметричное зеркало: «Я влюбилась в него, и именно с него началось мое увлечение всем асимметричным».
Логика, архитектура и авангард
Заха еще в детстве решила, что станет архитектором, но кроме того, как она признается, ей нравилось «сочетание логики и абстракции», и она поступила в Американский университет в Бейруте на математический факультет.
После окончания университета Заха решила продолжить учебу и все-таки стать архитектором. В 1972 году она отправилась в Лондон учиться в Школу Архитектурной Ассоциации. «Мой брат рассказал мне, что это лучшее место для изучения архитектуры», – вспоминает Заха.
На четвертом курсе студенты должны были выбрать себе наставника и представить ему свой проект. Заха выбрала звезду голландской архитектуры Рема Колхаса, а проект решила делать по мотивам русского авангарда и творчества Малевича. «Рем всегда подтрунивал надо мной. Он говорил, что если я не смогу ему объяснить, о чем мой проект, то он у меня его отберет», – смеется Заха.
Проект «Тектоника Малевича» оказался вполне убедительным. Заха взяла супрематические конструкции в стиле Малевича или Эль Лисицкого и вписала их в лондонский ландшафт: одна стояла на мосту через Темзу, другие – на берегу. Она доказала: работы супрематистов «выглядят как произведения искусства; них не указан масштаб, но в ту секунду, когда он появляется – это архитектура».
О влиянии русского авангарда на свое творчество она упоминает часто. «То, что мои первые проекты создавались под воздействием раннего русского авангарда, бесспорно. В русских авангардистах меня привлек дух отваги, новаторства, стремление к новому и вера в мощь изобретательства. Малевич был пионером абстракционизма и пионером в своей способности соединить абстрактное искусство с архитектурой», — говорит Заха в одном из интервью.
Непризнанная архитектура
Хотя Рем Колхас и признавал талант своей ученицы, но после окончания Школы архитектурной ассоциации надолго в его роттердамском бюро она не задержалась. Проработав там пару лет, в 1980-м она вернулась в Лондон и открыла собственный бизнес – архитектурное бюро Zaha Hadid Architects – и стала работать в стол.
Никто не хотел браться за реализацию ее слишком авангардных для того времени проектов. Жюри всевозможных архитектурных конкурсов давали им высочайшие оценки, специалисты признавали их смелость, гениальность. Но все это оставалось на бумаге.
Массовое сознание как-то свыклось с тем, что здание – это коробка с более-менее прямыми углами и четко очерченными границами-стенами. Ну или на худой конец, несколько поставленных друг на друга коробок. Но уж никак не то, что предлагала Заха: ее здания, словно застыли в момент взрыва или взлета — стены устремляются ввысь, сходятся и расходятся под разными неправильными углами, передавая пространству необычайный динамический импульс.
Наконец, в 1994 году, спустя почти 15 лет работы «бумажным» архитектором, компания Vitra реализует ее проект – это пожарная часть при кампусе компании в Вайле-на-Рейне. Силуэт здания напоминает взлетающий бомбардировщик. Но это совсем не значит, что после первого реализованного проекта предложения от заказчиков посыпались на Заху как из рога изобилия: случай с компанией Vitra стал скорее исключением. Борьба продолжалась, причем еще какая!
Один из самых громких скандалов разразился из-за строительства Оперного театра в Кардиффе (Уэльс). Бюро Захи выиграло конкурс, но заказчик отказался давать деньги. Заха трижды подавала заявку и трижды выигрывала, споры тянулись шесть лет, и здание все же не было реализовано, так и оставшись красивой картинкой.
Заха говорит, что некоторые жители Уэльса, если узнают ее, подходят и просят прощения за тот случай. «Правда, тогда я была никем, но из-за того, что об этом проекте столько говорили, я приобрела известность. В Британии начался такой ажиотаж, что в результате люди стали больше интересоваться архитектурой.
Время перемен
Отношение к нестандартной архитектуре изменилось после 1997 года, когда по проекту Френка Гери был построен Музей Гугенхайма в Бильбао – знаменитое здание, как будто распадающееся у вас на глазах на множество плоскостей и фрагментов, привлекло в провинциальный испанский городок тысячи туристов.
На самом деле, мировая слава и статус суперзвезды пришел к ней вместе с Притцкеровской премией – аналогом Нобелевской премии в области архитектуры. В 2004-м она стала первой женщиной-архитектором, получившей эту престижную награду. Причем получила не за длинный список реализованных объектов, а за качество и талант нереализованных, спроектированных на бумаге. В тот год местом вручения премии выбрали Эрмитаж, банкет проходил в Петродворце.
После этого поворотного события Заха уже не может пожаловаться на отсутствие заказов – она стала суперзвездой и все, к чему она ни приложит руку, становится крайне престижным и супермодным.
В 2008-м она попала в список самых влиятельных женщин мира по версии Forbes. В 2012 Британия отметила ее званием Дамы-командора Ордена Британской империи, а в 2015-м ей вручили золотую медаль Королевского института британских архитекторов.
Список реализованных работ теперь уже намного длиннее, вот только некоторые: Научный центр Phaeno в Вольфсбурге (2005), Центральное здание завода BMW в Лейпциге (2005), MAXXI Музей искусств XXI века в Риме (2009), Опера в Гуанчжоу (2010), Музей искусств имени Эдит и Эли Броуд в Мичигане (2012), Железнодорожный вокзал в Неаполе (2012)... Всего ее бюро построило и строит около 120 объектов.
Другая архитектура
Внутренняя архитектура ее зданий не менее, а порой и более драматична, чем внешняя: это очень решительно рассекающие пространство переходы и целые этажи, напоминающие нервы или артерии, по которым должна, кажется, пульсировать жизненная сила зданий.
На смену супрематической угловатости приходит новая концепция «жидкого пространства» с с текучими линиями и формами – таков, например, недавно построенный Культурный центр имени Гейдара Алиева в Баку (2012) или строящийся к Чемпионату мира по футболу 2022 года стадион в Катаре.
Как всякая суперзвезда, Заха Хадид активно трудится и в смежных отраслях: ее регулярно приглашают к сотрудничеству дизайнеры мебели, ювелиры и кутюрье. В ее портфолио есть кресла, светильники, вазы, столы, обои, босоножки и кроссовки.
А что в России?
В Москве в прошлом году наконец-то открылся спроектированный ею деловой центр Dominion на Шарикоподшипниковской улице, ставший долгостроем из-за нехватки финансирования. Строительство начиналось еще в середине 2000-х, потом несколько раз прерывалось, проект переделывали и удешевляли, возможно, поэтому он не стал сенсацией.
В Барвихе, под Москвой есть еще одна постройка, спроектированная Захой, – это вилла Наоми Кемпбелл Capital Hills. На склоне холма расположены стеклянные переходящие одна в другую галереи, от них узкий наклонный ствол лифтовой шахты ведет вверх, где расположена еще одна веранда. Она зависает над лесом, как НЛО.
Заху Хадид трудно застать на месте: журналисты месяцами охотятся за ней, чтобы взять интервью – то она на объекте в Катаре или Гонконге, то на открытии персональной выставки в Нью-Йорке или Петербурге, то читает лекцию в Вене... География ее передвижений – весь мир.
Недавно начала сбываться еще одна ее мечта: после более чем сорокалетнего отсутствия на родине появилась пусть пока еще и призрачная надежда побывать в Багдаде. Сейчас она проектирует 170-метровое здание штаб-квартиры Центробанка Ирака и верит, что рано или поздно оно будет построено.
